В угол комнаты заброшен мятый тетрадный лист. Неряшливый почерк перечеркнут шлейфом рыжего кала. Кто-то подтерся убитым детством. Усердствуют мухи.
Вера пишет так же лениво, неряшливо. Иногда с ошибками. Ей скучно. Она мечтает о море весь год.

- Папа, ты здесь?

Вой сирен выдергивает в явь. Тело в пролежнях, разлагает жара, плавит мозг. С каждым часом винтовка прибавляет в весе.

Слышны взрывы. Летят осколки бетонных брызг. Как морская пена, о которой мечтает Вера. Проникновенно жужжит девять миллиметров пчел. Свинцовый шмель жалит колено. Небо сорит горящими путевками в ад.

Вера мечтала о море. Подтянула оценки. Ждала. Перед отъездом заплакала:

- Когда мы поедем на море?

Внизу закопошились люди. Рассредоточились. Стали торопливо рыть завалы. 

Вера строгим взглядом нащупывает почву. У нее все готово - в пластиковом ведре лопатки, спасательный круг, плавки. Это серьезно.

Капля пота рисует солью на затворе кривые тропы. Через прицел видно, как долговязый доцент выволок тряпичное тело девочки. В обезличенных детских прядях чудится вишневая улыбка Веры. Воздух комнаты кипит.

Предали Веру
Убили Надежду
Любовь оголили,
Снявши одежду.

Земли распяты
Снаряды в венок
Топчет стигматы
Вражий сапог.

Грезится морской бриз. Одесские креветки - соленое пекло губ, тушит кеговый брансбойт. Хитиновые останки в илличевские пески. Рядом Вера, неосмотрительно распустив волосы, сражается с ветром за песчаный замок.

Явь пронзает разум болью. Наваждение выкипает в пекле перестрелки.

Страшно умирать за свое Отечество? Позорно за чужое Отчество…

Зачем все это? Вера просила море. 

Болезненный толчок свинца в плечо. Прости Вера, ты не увидишь море.

На мутный зрачок прицела опустилось кровавое веко заката.