Уже с середины войны Зверев начал постепенно восстанавливать экономику страны. За счёт режима жесточайшей экономии он добился бездефицитного бюджета на 1944 и 1945 годы и полностью отказался от эмиссии.
И всё равно – к победному маю в руинах лежала не только половина страны, но и вся советская экономика.
Без полноценной реформы – обойтись было никак невозможно; на руках у населения скопилось слишком много денег; почти 74 миллиарда рублей – в 4 раза больше, чем было до войны.
То, что сделал Зверев – ни до него, ни после повторить ещё не удалось никому; в рекордные сроки, за одну лишь неделю, из оборота было изъято три четверти всей денежной массы. И это – без каких-либо серьёзных потрясений и катаклизмов.
Спросите у стариков, какая из реформ – Зверева, Павлова или Гайдара – запомнилась им больше всего; ответ – предрешён заранее.
Обмен старых рублей на новые проводился с 16-го декабря 1947-го в течении недели. Деньги меняли без каких-либо ограничений, из расчёта один к десяти (новый рубль за старую десятку); хотя понятно, что большие суммы моментально привлекали внимание людей в штатском. С этим были связаны многочисленные махинации, когда работники торговли и общепита, спекулянты, чёрные маклеры легализовывали свои капиталы, скупая в огромном количестве товары и продукты.
Несмотря на то, что подготовка к реформе держалась в секрете (сам Зверев, согласно легенде, даже запер в ванной собственную жену, и приказал сделать то же заместителям), полностью избежать утечек не удалось.
Накануне обмена в столичных магазинах было раскуплено большинство товаров. В ресторанах – стоял дым коромыслом; денег никто не считал. Даже в Узбекистане с прилавков смели последние запасы неходовых прежде тюбетеек.
У сберкасс – выстроились очереди; при том, что вклады переоценивались вполне гуманно. До 3 тысяч рублей – один к одному; до 10 тысяч – с уменьшением на одну треть; свыше 10 тысяч – один к двум.
Впрочем, в основной своей массе люди пережили реформу спокойно; у среднестатистического советского гражданина – больших денег отродясь не водилось, да и к любым испытаниям он давно привык.
«При проведении денежной реформы требуются известные жертвы. – писалось в постановлении Совмина и ЦК ВКП (б) от 14 декабря 1947-го, – Большую часть жертв государство берёт на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более, что это будет последняя жертва.»
Одновременно с реформой власти отменили карточную систему и нормирование; хотя в Англии, например, карточки продержались аж до начала 1950-х. По настоянию Зверева цены на основные товары и продукты были сохранены на уровне пайковых. (Другое дело, что прежде – их успели поднять.) В результате – продукты резко стали дешеветь и на колхозных рынках.
Если в конце ноября 1947 года килограмм рыночной картошки в Москве и Горьком стоил 6 рублей, то после реформы он упал до рубля семидесяти и рубля девяносто соответственно. В Свердловске литр молока прежде продавали по 18 рублей, теперь – по 6. Вдвое подешевела говядина.
Между прочим, перемены к лучшему этим не закончились. Ежегодно и почему-то 1 апреля (эта традиция будет нарушена лишь в 1991-м) правительство опускало цены (Павлов же с Горбачевым, наоборот, их подняли). С 1947 по 1953 годы цены на говядину снизились в 2,4 раза, на молоко – в 1,3 раза, на сливочное масло – в 2,3 раза. В общей массе продовольственная корзина подешевела за это время в 1,75 раза; даром, что ни в какое сравнение не шла с той, что уже в наше время установит Ельцин. В смысле – сталинская корзина была гораздо вместительнее.
Зная всё это, очень занятно слушать сегодня либеральных публицистов, рассказывающих ужасы про послевоенную экономику. Нет, жизнь в те времена изобилием и сытостью, конечно, не отличалась. Вопрос только, с чем сравнивать.
И в Англии, и во Франции, и в Германии – да вообще, в Европе – было в финансовом смысле ещё тяжелее. Из всех воевавших стран Россия первой сумела восстановить своё хозяйство и оздоровить денежную систему; и в этом – несомненная заслуга министра Зверева, забытого героя забытой эпохи…
Уже к 1950 году национальный доход СССР вырос практически вдвое, а реальный уровень средней зарплаты – в 2,5 раза, превысив даже довоенные показатели.
Наведя порядок в финансах, Зверев приступил к следующему этапу реформы; к укреплению валюты. В 1950 году рубль был переведён на золотую основу; его приравняли к 0,22 граммам чистого золота. (Грамм, стало быть, стоил 4 рубля 45 копеек.)
В те времена популярнейшая басня Сергея Михалкова «Рубль и доллар» (он написал её в 1952-м) о встрече двух противоборствующих валют звучала на полном серьёзе, безо всякой иронии:
«…И всем врагам назло я крепну год от года.
А ну, посторонись – Советский рубль идёт!»
Зверев не только укрепил рубль, но и снизил его отношение к доллару. Раньше курс был 5 рублей 30 копеек, теперь стал – ровно четыре. Вплоть до следующей денежной реформы 1961 года эта котировка сохранялась в неизменности.
К проведению новой реформы Зверев тоже долго готовился, но осуществить её не успел. В 1960-м, из-за тяжелой болезни он был вынужден выйти в отставку, поставив таким образом своеобразный рекорд политического долголетия: 22 года – в кресле главного финансиста страны.
22 года – это целая эпоха; от Чкалова до Гагарина. Эпоха, которая могла сложиться намного тяжелей и голоднее, если бы не Арсений Зверев…