Когда в конце 1990-х годов мы с И.Я. Медведевой написали работу «Демографическая война против России», в нашей стране о Каирской конференции по вопросам народонаселения и развития 1994 года, фактически положившей начало этой войне, почти не было известно. Даже у депутатов профильных комитетов Государственной Думы и прочих политиков не было понимания того, куда приведет нас следование красиво звучавшим, но по сути весьма коварным каирским рекомендациям об «охране репродуктивного здоровья».
Сейчас, 15 лет спустя, ситуация значительно улучшилась. Уже многие люди понимают, что в реальности означает политика «планирования семьи», в чьих интересах она проводится, и стараются этому противостоять. Хотя до победы в демографической войне еще очень далеко.
В связи с 15-летним «юбилеем» Каирской конференции интересно подвести некоторые итоги. Причем за основу имеет смысл взять материалы «с той стороны», в частности обширный доклад «Социальное и демографическое развитие России. Каирская программа действий 15 лет спустя» (далее мы будем именовать этот документ просто докладом), подготовленный целым коллективом авторов, среди которых немало известных лиц, таких как академик В.В. Покровский – руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом (одним из самых эффективных средств такой борьбы, как известно, провозглашается пользование презервативами), гинеколог профессор Е.В. Уварова, пропагандирующая контрацептивы для подростков, Ж.А. Зайончковская – сторонница массовой иммиграции. А среди рецензентов – П.Н. Кротин, главный врач петербургского центра «Ювента»[1], активно внедряющего в сознание школьников установку на «безопасный секс» и на защиту «прав ребенка», которые в том числе включают в себя и беспрепятственную реализацию вышеупомянутой установки.
Итак, какие же выводы можно сделать, ознакомившись с этим докладом?
Первый и самый, пожалуй, главный таков: несмотря ни на какие усилия борцов с рождаемостью в России, она все-таки стала повышаться. А усилия, прямо сказать, предпринимались немалые. Доктор Антун Лисец из Хорватии, выступая 23 июля этого года на I международном фестивале социальных технологий в защиту семейных ценностей «За жизнь – 2010», сообщил, что за последние 20 лет Западом на мероприятия по контролю над рождаемостью в России было израсходовано 370 миллионов долларов. Деньги, по мнению Антуна Лисеца, пошли на развитие служб по предоставлению услуг контроля над рождаемостью (планирования семьи) и подкуп чиновников, лоббирование мер, направленных на сокращение рождаемости. Встречные же меры, направленные на преодоление депопуляции, всячески блокировались и тормозились. Маститые либеральные демографы вроде А.Г. Вишневского, ссылаясь на западный опыт, уверяли власти, что экономические способы стимулирования рождаемости не дадут результата. Тем не менее, когда даже весьма ограниченные и половинчатые меры (имеется в виду «материнский капитал») были приняты, они дали результат, и очень быстро. Авторы доклада вынуждены были признать этот факт. Причем рождаемость – опять-таки наперекор прогнозам отечественных мальтузианцев – повысилась вовсе не только за счет того, что в репродуктивный возраст вступило многочисленное поколение 1980-х. Даже наоборот! «Быстрый рост рождаемости в 2007–2008 годах охватил преимущественно средние и старшие возрастные группы матерей, – говорится в докладе, – которые вносят главный вклад в рождение вторых и последующих детей. Скачок рождаемости в 2007 году отчетливо виден: он затронул рождение детей всех очередностей, кроме первых (вот и верь после этого прогнозам маститых, но ангажированных демографов! – Т.Ш.). Связь с новыми мерами демографической политики, введенными в действие в 2007 году, очевидна. Отреагировали все поколения, включая сорокалетних женщин».
Помнится, еще в 1999 году, когда на сессии Генеральной Ассамблеи ООН по проблемам народонаселения в Нью-Йорке тогдашний вице-премьер В.И. Матвиенко (кстати, в 1994 году это она от имени России подписала итоговые документы Каирской конференции) засвидетельствовала «приверженность духу и целям Каирской конференции», а в Национальном докладе, представленном Россией на эту сессию, авторы на 17 лет вперед (до 2016 года) гарантировали, что «репродуктивное поведение российских семей будет по-прежнему ориентировано на рождение одного ребенка», мы задались вопросом: почему за 17 лет нельзя создать семьям более благоприятные условия для рождения большего количества детей? Ведь период фертильности женщин длится достаточно долго – большую часть жизни, и за это время можно родить не одного и не двух детей. Главное захотеть. А невозможно, рассуждали мы, создать семьям более благоприятные условия для многодетности только в одном случае – когда стремишься к обратному – чтобы детей рождалось как можно меньше.
Но, слава Богу, приверженность «духу и целям Каирской конференции» оказалась поколеблена, и в 2001 году была принята «Концепция демографического развития Российской Федерации на период до 2015 года», главной целью которой провозглашались стабилизация численности населения и формирование предпосылок к повышению рождаемости. Государство объявило, что берет курс на семью с двумя и более детьми. В 2007 же году был принят новый пакет мер по поддержке семей с детьми. В докладе подчеркивается, что «впервые (конечно, лишь за постперестроечный период, о котором и идет речь. – Т.Ш.) демографическая программа имеет ярко выраженную пронаталистскую направленность: государство стимулирует рождение детей, и особенно вторых и последующих».
Прекрасно понимая, что в российских условиях экономическое стимулирование рождаемости крайне важно, неомальтузианцы, как могут, пытаются ставить палки в колеса. Их главный аргумент теперь сводится к «негативным последствиям повышения рождаемости в маргинализированных слоях общества и последующему росту социального сиротства». Дескать, «за деньги» будут рожать только бедные, а зачем плодить нищету? (Это любимый лозунг «планировщиков семьи».) Причем оказывается, что «именно полные семьи с одним-двумя детьми и составляют большинство бедных семей с детьми». То есть полные семьи с детьми зачисляются в группу риска, а значит – автоматически – в «маргиналы», которым не следует размножаться.
Конечно, политика России в 1990-е годы гораздо больше соответствовала «духу и целям Каира». В докладе Национального совета по подготовке и проведению Международного года семьи в Российской Федерации в 1994 году (он был приурочен к дате проведения Международной конференции в Каире. – Т.Ш.) провозглашалось, что «демографическую политику надо… освободить от стимулирования рождаемости и сосредоточить на реальной помощи тем семьям, матерям и уже рожденным детям, которые в ней нуждаются». Правда, разговоры о «реальной помощи» были демагогическими, ведь тогда, как мы помним, очень любили вести речь о том, что у нас «слишком много иждивенцев» и что «нужно жить по средствам». Поэтому в том же тексте говорилось, что «важнее добиться в будущем, чтобы как можно большее число семей как можно меньше нуждалось в государственной и общественной благотворительности, разного рода пособиях, льготах, бесплатных услугах». Иными словами, чтобы рожали как можно меньше. А уж если кто родил ребенка, будь любезен рассчитывать только на свои силы, и государство в дело его содержания не впутывай.
Что ж, все познается в сравнении. На самом деле то, что сейчас российское государство, пусть даже пока еще в основном декларативно, обозначило увеличение рождаемости в качестве своих основных приоритетов, – это огромная победа. И в ее достижении большую роль сыграл российский пролайф.
Впрочем, авторы доклада настойчиво повторяют, что население России находится «в процессе устойчивой депопуляции». Это звучит подобно заклинанию, мантре. Ладно, поживем – увидим…
О каких еще пролайфистских достижениях можно судить по материалам наших оппонентов?
Число абортов, несмотря на их оголтелую пропаганду и доступность, снизилось, особенно у молодежи. При этом авторы доклада тут же себе противоречат, сетуя на «отсутствие у населения квалифицированной информации о планировании семьи». Но ведь «планировщики» всегда твердили, что только эта информация способна уменьшить число абортов! Где же логика? Не разумнее ли предположить, что в снижении числа абортов сыграли свою роль усилия Православной Церкви, которая открыто и последовательно выступает против убийства детей во чреве матери? Мы, тесно работая со множеством семей, можем засвидетельствовать, что число женщин, в анамнезе которых есть аборты, по сравнению с 1990-ми годами, разительно уменьшилось. И связь с воцерковленностью здесь самая прямая.
Запрет абортов – ключевой момент.
Запрет абортов – ключевой момент. Любая подвижка в эту сторону вызывает крайне нервную реакцию у приверженцев идей Каирской конференции. Вот и на сей раз авторы доклада не преминули заявить, что запрет абортов «крайне опасен».
Очень расстраивает антинаталистов и плохое отношение многих россиян к «планированию семьи». Несмотря на миллионы красочных буклетов, щедрые «мотивационные кампании» среди врачей и чиновников, а также усердное лоббирование на всех этажах государственной власти, часть общества до сих пор настроена по отношению к праву на планирование семьи и репродуктивный выбор «откровенно негативно». «Миф о том, что регулирование рождаемости является синонимом ее ограничения и широкий доступ к услугам по планированию семьи приводит якобы к снижению рождаемости, достаточно распространен как на обыденном уровне, так и на уровне лиц, принимающих решения», – расстраиваются докладчики. И добавляют, что «за последние 15 лет политика в отношении планирования семьи кардинально менялась – от благоприятствования и содействия до критики и игнорирования». (Так и хочется воскликнуть: «Слава Богу!»)
И это еще не все! «Основными направлениями государственной политики в области снижения абортов в настоящее время приняты: постепенное ограничение доступности услуг по искусственному прерыванию беременности, активное распространение информации о вредных последствиях аборта для здоровья женщины и его неприемлемости с этической точки зрения». Нет чтобы внедрять любимую идею «планировщиков» «Вместо аборта – контрацепция»! (Таким образом они якобы борются с абортами.)
«В настоящее время никаких программ по продвижению идеологии планирования семьи… нет, – сетуют авторы доклада. – Кроме того, специальные нормативно-правовые акты, регулирующие статус, распространение средств контрацепции, консультирование по вопросам планирования семьи и т.п. в стране до сих пор отсутствуют». Да еще и репродуктивные права в России до сих пор «традиционно связываются главным образом с материнством (а вовсе не с абортом, контрацепцией и стерилизацией – просто безобразие какое-то! – Т.Ш.). Поэтому «основное внимание в нормативных документах уделяется охране материнства и детства, репродуктивному здоровью женщины-матери, и в этом направлении… делается немало». А вот «отношение государства к праву на безопасную и приносящую удовлетворение сексуальную жизнь, на планирование семьи и репродуктивный выбор было и остается двусмысленным (хотя и искусственный аборт, и применение средств контрацепции законодательно разрешены)».
К достижениям православного пролайфа можно отнести и тот факт, что «планировщиков» до сих пор не пустили в школы. «Нет в России и государственных программ всестороннего сексуального образования в школах, – с сожалением констатируют авторы доклада. – Только некоторые его элементы включены в факультативные (то есть необязательные) программы здорового образа жизни, профилактики ВИЧ/СПИДа и т.п.». Да и те, добавлю от себя, обычно вызывают скандал, если родители вдруг узнают, чему учат детей на таких уроках.
И это, конечно, радует. Мы ведь хорошо помним, что без «всестороннего сексуального образования в школах» достичь устойчивой депопуляции крайне затруднительно. К такому заключению еще за 20 лет до Каирской конференции пришли эксперты, подготовившие «План NSSM–200» – «Меморандум национальной безопасности США», в котором давались конкретные рекомендации, как лучше всего сокращать рождаемость в странах – производителях сырья. А до них эта закономерность была известна основательнице «Лиги контроля над рождаемостью» (впоследствии переименованной в «Международную федерацию планирования семьи»), профашистски настроенной Маргарет Зангер и самому бесноватому фюреру с его приспешниками.
Отрадно было узнать из доклада и о том, что с развращением подростков у нас, оказывается, дела обстоят отнюдь не так благополучно, как следует для успешной демокоррекции. Если верить СМИ и разговорам обывателей, то российские дети чуть ли не поголовно живут половой жизнью с 12–13 лет. Да что обыватели! Зимой 2010 года на круглом столе, устроенном в Совете Федерации партией «Справедливая Россия», врач-гинеколог необходимость введения в школах секспросвета доказывала тем, что 94% 13-летних девочек якобы уже сделали аборт!
Однако по данным, которые приведены в докладе, возраст первого сексуального контакта у мальчиков на сегодняшний момент составляет в среднем 16,5 лет, а у девочек – 17,5 (то есть уже практически по окончании школы). Конечно, добрачные связи в любом возрасте блуд, но все же картина блуда не столь помолодела, как пытаются представить лоббисты секспросвета с детсадовского возраста. И вот что интересно: в середине 1990-х «планировщики семьи» приводили фактически те же самые, а то и более удручающие показатели. Так, И.Л. Алесина, руководитель проектов по сексуальному образованию Российской ассоциации планирования семьи, в 1996 году утверждала, что «средний возраст сексуального дебюта составляет приблизительно 16 лет»[2]. Ей вторила и Л.В. Гаврилова, заместитель начальника Управления охраны здоровья матери и ребенка Минздрава России. Получается, положение с середины 1990-х улучшилось? Если так, то не за счет ли того, что узаконить в школе растление под видом сексуального просвещения все же не удалось? Оставим вопрос открытым…
Не все радужно для приверженцев Каира и в таком «жизненно важном аспекте для любой программы по контролю над мировым народонаселением», как «пропаганда дешевых, эффективных, безопасных, продолжительно действующих и приемлемых методов предупреждения беременности» (цитаты из уже упомянутого «Меморандума национальной безопасности США»).
Но что же, получается, все хорошо и можно отдохнуть? Ведь так надоел этот вечный бой, когда покой нам только снится…
Увы! С отдыхом придется повременить. Ведь у наших оппонентов, как говорится в одном известном анекдоте, «еще было много идей». Остановимся на самых, пожалуй, вредоносных.
В докладе настойчиво проводится мысль о том, что российское законодательство рассчитано на законный брак, а нужно учитывать «новые формы семейных отношений», их «разнообразие». Какое такое «разнообразие», докладчики предпочитают не пояснять, упоминая лишь про незарегистрированные, «неформальные» союзы. Но, во-первых, сами же они признают, что государство оказывает у нас поддержку неполным семьям (в таких союзах, если по каким-либо причинам пара даже после рождения ребенка не желает регистрировать брак, мать считается матерью-одиночкой, а семья – неполной; в законодательстве все это предусмотрено). А во-вторых, незарегистрированный брак мужчины и женщины – это никакое не «разнообразие» форм семейных отношений. Да и нового тут ничего нет. Незаконное сожительство встречалось и в советское время, и в царской России. Хотя, безусловно, реже, чем сейчас.
Что же на самом деле имеется в виду? Судя по всему, то же, что и в других странах, идущих на поводу «борцов с населением», а потому послушно расшатывающих моральные устои, без которых ни о крепости семьи, ни о массовой многодетности говорить не приходится. В этих странах в последние годы в авральном порядке легализуются гомосексуальные и лесбийские «браки», после чего на повестку дня выносятся другие новшества (которые, впрочем, весьма стары). Тут, действительно, «разнообразие». Современный Содом, как и древний, в данном отношении весьма изобретателен.
Поэтому сейчас следует быть особенно внимательными к предложениям внести поправки в законодательное определение понятия семьи. Такие предложения уже звучали в стенах Государственной Думы и наверняка будут звучать еще не раз. Размывание формулировок сейчас крайне опасно.
Да и лоббирование ценности внебрачных связей, кстати, небезопасно для демографии. По сведениям докладчиков, «особенно распространено намерение родить ребенка и, как следствие, отказ от контрацепции среди молодых бездетных пар, проживающих совместно в зарегистрированном браке, – гораздо больше, чем среди состоящих в неформальном партнерстве».
