Штефан Дюрр: Я посоветовал Путину ввести санкции ("Die Zeit", Германия)
Штефан Дюрр (Stefan Dürr) возглавляет ведущий в России аграрный холдинг, приоритетным направлением которого является молочное производство.
DIE ZEIT: Г-н Дюрр, президент Владимир Путин ввел запрет на импорт западной сельскохозяйственной продукции. Вас удивило это решение?
Штефан Дюрр: Нет, в России все ожидали, что правительство примет ответные меры в отношении ЕС и США. Меня это не удивило. За день до введения запрета я встречался с президентом, и мы разговаривали, в том числе, о кризисе.
— Вы разговаривали с Путиным?
— Да. В начале года за успехи в развитии российского сельского хозяйства мне было предоставлено российское гражданство. И сейчас Владимир Путин захотел более тесно пообщаться. Мы беседовали полчаса, на встрече присутствовал и губернатор Воронежской области Алексей Гордеев. Разговор проходил в его кабинете.
— Как проходила беседа?
— Путин начал говорить на немецком языке. Потом мы перешли на русский, потому что губернатор не очень хорошо говорит по-немецки. У меня создалось впечатление, что Владимира Путина абсолютно не устраивает эскалация кризиса, и этот вопрос сильно задевает его. Путин — не такой жесткий человек, каким его постоянно изображают на Западе. Но с другой стороны, он станет последним, кто в сегодняшнем конфликте пойдет на уступки.
— Путин спросил о вашем отношении к западным санкциям?
— Да. И я сказал, что на его месте принял бы ответные меры.
— На протяжении более 20-ти лет вы выступаете в поддержку германо-российского диалога в области сельского хозяйства. Вы были награждены орденом, государственной наградой ФРГ, а теперь советуете Путину вводить санкции?
— Да, я посоветовал Путину вводить санкции. Именно потому, что я так активно выступаю за развитие германо-российских отношений, мне больно, что многие решения сейчас принимаются сгоряча. Я считаю, что ответные меры покажут Западу, насколько сильно страны зависят друг от друга во многих отраслях.
— Кто несет ответственность за конфликт?
— Я считаю, что основная вина лежит на Западе, который постоянно подливает масло в огонь. Он не оставляет Путину другого выбора. Здесь, в российской провинции, его скорее критикуют за то, что он слишком мягкий. Он не может просто взять и смириться с санкциями. Тогда он проиграет во внутриполитическом отношении.
— Какова ваша реакция на санкции ЕС?
— Я уже задавал себе этот вопрос. Что будет, если произойдет дальнейшая эскалация конфликта, если я не смогу получать запчасти для своих машин? Не лучше ли уже сейчас сделать выбор в пользу надежного российского производителя? Или китайского? Крупная машиностроительная компания в нашем регионе уже пошла на этот шаг. Теперь они закупают продукцию в Китае, а не в Европе. Это новое развитие ситуации, толчок которому дал кризис, и которое теперь получает невиданное ускорение из-за санкций. Я не знаю, осознаёт ли Запад, какие открываются возможности для китайских предприятий в России благодаря штрафным санкциям.
— Вы как российский производитель молочной продукции и говядины получите выгоду от запрета на импорт западных товаров?
— Конечно, и это касается всех работающих в России производителей сельскохозяйственной продукции. Возьмем, например, немецкую компанию Hochland, которая производит в России сыр. Она находилась под огромным давлением со стороны крупнейшего заказчика, компании McDonald’s, в том числе из-за того, что конкуренты, компания Schreiber Foods производит более дешевый чеддер в Польше. И вот теперь Schreiber вне игры, что положительно сказывается на позициях Hochland.
— Как вы лично переживаете конфликт между Россией и Западом?
— Иногда я чувствую себя, как ребенок, чьи родители поссорились и говорят о разводе. У меня есть немецкое и российское гражданство. Возникший кризис меня очень беспокоит.
— Создается впечатление, что вы уже сделали выбор в пользу одной из сторон — российской. Здесь играет роль и бизнес?
— На рациональном уровне это действительно так. В этом плане я поддерживаю скорее российскую сторону, но не из-за бизнеса, а потому что я считаю, что, скорее, прав Путин. На эмоциональном уровне я не хочу принимать решений. Я хочу, чтобы нашлось решение украинского кризиса, чтобы Россия стала абсолютно нормальной страной в сообществе европейских стран и не оказалась бы в какой-то момент с Китаем по другую сторону занавеса.